- Я тебе сейчас, - Ариса толкает дверь. Дверь закономерно не поддается, - Сейчас в лицо, - она продолжает ее толкать. Дверь продолжает не поддаваться, - Ногой заеду, - Ариса толкает дверь уже безо всякой надежды. Дверь отсутствие надежд вполне оправдывает и все еще не поддается, - Говнюк!

На "говнюке" она делает шаг назад, чуть не утыкается задом в лицо Ясуши и в последний раз бросается на дверь, как будто та самая дверь - это виновник всего происходящего. Дверь, разумеется, не виновник, и даже не причина, но долбиться в нее, запертую как будто назло, всяко не так деструктивно, как попытаться выцарапать бесстыдные глазенки кузена.
Можно даже сказать, что она с огромным внутренним удовлетворением представляла всякий раз, как вышибает зубы сидящего позади кузена. Еще бы он заткнулся уже наконец...

- Не нравится - не смотри! - огрызнулась Ариса, - И вообще, мир не перевернется, если ты просто не будешь смотреть на те места, на которые обычно свой стручок передергиваешь! Это полезный навык - попробуй освоить его, хоть что-то полезное уметь будешь! Как ты вообще умудрился за десять лет превратиться в такой douchebag?! Я даже...

Где-то на этой ноте Арису самым бестактным образом заткнули. Но желание выбраться из подсобки все же было сильнее желания прописать в совершенно оборзевшее хлебало кузена, так что она замолчала. Но смотреть на Ясуши как на огромную какаху не переставала ни на секунду. И вообще, на лице у нее так и читалось "я не договорила".
Она бы сказала, что "а все так хорошо начиналось!", но нет. Начиналось все как раз так, как и продолжалось. И как бы она не старалась превратить их давно сошедшие на нет взаимоотношения во что-то толковое, выходила только хрень, типа вот этой. Обидно было - почти до слез обидно! - но это уж точно не то, о чем стоило бы знать Ясуши.

Она любезно молчала, позволяя Ясуши объясниться перед собеседником по телефону (похоже, это был Гэн). Известие о том, что им на помощь уже спешат, было, конечно, хорошим. По крайней мере, так на ближайшее время в ее жизни вырисовывалась хоть какая-то определенность.
Но озвученные сроки были не самым приятным известием. Ариса скорбно заскулила, обхватывая себя руками и сползая по стенке. Очень хотелось что-нибудь сказать, но все выходило ругательствами в адрес кузена.
И где только она так согрешила, что теперь ее заперли с этим ебанутым?

Быстро мысленно пробежавшись по всем возможным вариантам досуга, Ариса поняла, что выбора нет (как и мобильной сети). Телефон садится. Дверь не открывается. Нормальный разговор не клеится. Значит, можно только сраться до посинения все оставшиеся три часа.

И вообще, это кто еще тут буйный? Кто еще кого ненавидит?

- Это ты меня буйной назвал, говнюк? - Ариса поднялась на ноги, угрожающе надвигаясь на кузена. Недолго - места было критически мало, - Под ноги смотреть научись, а пока shut your mouth up! Мы тут из-за того что ты, слабоумный, даже ноги при ходьбе путаешь - сбил с ног, запер тут на три блядских часа, а теперь еще и наезжать на меня вздумал? Да ты в слезах по полу ползать должен и извиняться, если имеешь хоть каплю мозгов для осознания того, что ЭТО! ТВОЯ! ВИНА! Додуматься до этого смог бы даже слизень, понимаешь?! СЛИ-ЗЕНЬ! Нервная система слизней не эволюционировала до твоей, но они все равно славные парни - бери с них пример!

Ариса разошлась не на шутку. И, глядя на кузена сверху вниз взглядом, полным презрения, она сложила руки на груди и процедила сквозь зубы.

- Какой же ты жалкий...

Отредактировано Кобаяши Ариса (2019-10-29 20:08:42)

- А ты только и умеешь, что спихивать свою вину на других! - моментально ответила Ариса. Слова, кажется, возникали где-то за пределами ее сознания, и собирались в предложения за несколько секунд до того, как она их осознавала. Впрочем, ничего такого, с чем она не была бы согласна - а значит, все в порядке, - Я не обязана объяснять тебе элементарные правила поведения, которым всех нормальных людей учат в детстве! Не можешь вести себя по-человечески - захлопнись и не отсвечивай, И КОГО ЭТО ТЫ ДУРОЙ НАЗВАЛ, А? ТЫ СВОЮ ОЦЕНКУ ЗА ТЕСТ ПО АНГЛИЙСКОМУ ВИДЕЛ ВООБЩЕ?

К моменту, когда Ясуши решил пустить в ход руки, Ариса тоже пришла к тому же самому выводу - поразительная синхронность для тех, кто находится в состоянии настолько непримиримой взаимной ненависти. Он затряс ее за плечи, она в долгу не осталась - схватила его за то, то чего дотянулась (щека и ухо с клоком волос, кажется?) и со всей дури потянула в разные стороны, приговаривая, какой он урод, тупица, козел и вот это вот всякое такое. Пару раз заехала ему под коленную чашечку с ноги, но, похоже, это не возымело на подлеца никакого эффекта. Дальше в ход пошли зубы, которыми она опасно щелкала у любых участков открытой кожи кузена, но досталось в итоге тому, что было достать проще всего - рукам. Торжествуя, Ариса отметила, что вмятины от ее челюстей остались ничего себе.

Так они носились друг за другом по крошечной каморке, но все кончилось, как и всегда, по нелепой случайности. Размышлявшая о том, допустимо ли с моральной точки зрения заехать кузену коленкой в пах (и тем самым, возможно, лишить его единственной радости в жизни - Ариса легко выходила из себя и сейчас была невероятно зла, но все ж таки не настолько жестока, чтобы окончательно лишить смысла и красок его и без того унылую жизнь), она замешкалась. Ясуши, к тому моменту окончательно потерявший контроль над собой и остатки человеческого вида, попытался отгрызть ей лицо. Наверное. Суть была в том, что Ариса слишком поздно увернулась от обезумевшего кузена и произошло то, что произошло - они с грохотом слетели с подобия скамеечки.

Вот если в школе кто-то до сих пор есть, то этот грохот более чем наверняка привлечет их внимание. С другой стороны, застань кто их в этом странном положении...

Ариса с силой дернулась, пытаясь освободиться от хватки брата. Она, кажется, даже нашла нужный угол, но вдруг произошло ЭТО. От неожиданности Ариса вскрикнула - вышло что-то высокое, среднее между "кья!" и "ой!". Совсем не то, как доминантная самка должна обозначать свои лидерские позиции - скорее наоборот, как-то очень по-девчачьи и виктимно. Слово-то какое, стыдоба!

И вообще, Ариса не была уверена, что у этого жеста действительно должен был быть именно такой контекст.

Повисла какая-то неловкая пауза в их драке (если это вообще можно было  назвать дракой), во время которой до Арисы неторопливо доходило, что вот прямо сейчас, в разгаре так и повисшей в воздухе разборки, они каким-то образом переместились в позу, в которой обычно люди, эээ, ну, обнимаются.
Чем дольше это продолжалось, тем сильнее Ариса чувствовала, как горячеют уши и щеки. Видимо, ситуация и впрямь была какая-то озадачивающая - Ясуши немного ослабил хватку.

Ну все, братишка, ты огребаешь!

- ПОШЕЛ ВОН! - высвободив руку, Ариса со всей дури шлепнула кузена по лицу, - Убери от меня свою грязную рожу, извращенец!

Смущение оказалось тем самым маслом, которое не стоит подливать в огонь. С неожиданной прытью, она вывернулась, вмазала кузену подзатыльник и теперь сама уже набросилась сверху. Коленом в грудь она придавила его к полу, а чтоб не буянил - еще и вцепилась в запястья так, что аж костяшки побелели.
В таком положении ей приходилось наклоняться практически к лицу Ясуши. Что хуже, она даже не представляла, зачем ей это доминирующее положение, и что она будет в нем делать.

Видимо, не оставалось ничего, кроме оскорблений.

- Безмозглый ты тупица, - глумливо и самодовольно настолько, насколько вообще позволяла такая поза, прорычала растрепанная от катаний по полу Ариса, - Может, оставишь уже наконец-то меня в покое, идиот? Кретин! Придурок! Больной ты ублюдок!

Отредактировано Кобаяши Ариса (2019-10-29 23:08:36)

Неладное Ариса почуяла за секунду до - просто по мимолетно проскользнувшей бахвалистой мине на его лице. Прежде, чем она приняла хоть какие-то предупредительные меры, удар последовал оттуда, откуда не ждали. Вернее, не удар конечно, но ход исключительно подлый и гадкий - как раз то, чего следовало бы ожидать от кого-то типа Ясуши. Вот блин!

- Т-ты чего творишь, больной?! - беспокойно заерзала Ариса, пытаясь увернуться и куда-нибудь деть колено кузена из под своей юбки, - Совсем охренел? Да как таких как ты вообще к здоровым людям пускают? Тебе лечиться надо! Видеть тебя не могу, запрись в своей комнате, и не выходи из нее до самой смерти!
Поток отборных ругательств никак делу не помогал - Ясуши продолжал свои харрасерские злодеяния. Теперь-то уж не пожалуешься, и не пригрозишь судом - и Арисе не оставалось ничего, кроме как разжать руки и хорошенько несколько раз врезать кузену в бедро. Вроде бы, подействовало и колено исчезло оттуда, где ему быть не следовало.

Как беспечно!

Выругаться в очередной раз по поводу того, что кому-то, вроде Ясуши, нельзя прикасаться своими грязными лапищами к ее волосам, и уж тем более дергать за них, Ариса не успела. Произошло нарушение личных границ - такое, что все, что было до того по сравнению с этим просто тихий и нелепый пшик. По сравнению с этим, даже их первая встреча в ванной была всего лишь нелепым недоразумением, которое она легко могла бы простить.
К сожалению ли, к счастью ли, после такого она этому козлу уже ничего прощать не будет! Это было объявлением войны, и Ясуши пожалеет за то, что в это ввязался.

Ариса еще в детстве решила, что ее первый поцелуй должен быть отдан Ясуши. С той лишь поправкой, что все это должно было произойти в ключевой момент их прекрасной романтической свадьбы, а сам кузен-жених должен быть нормальным человеком, без всяких стремных сдвигов и придури.
Мечты, понимаете, сбываются.

Ариса попыталась вытолкать язык кузена из своего рта, но вышло обратное тому, что она пыталась сделать. Ариса попыталась отстраниться, но Ясуши держал ее крепко и всерьез. Ариса попыталась сжать челюсти и укусить вторженца, но этого ей не позволило сделать уже все сразу. И только тогда, когда она заколотила своими кулаками по груди и плечам Ясуши, он соизволил ее отпустить.

Раскрасневшаяся, растрепанная, злая - ее взглядом, казалось, можно было проделывать дырки в стенах. Ариса пыталась отдышаться, но отдышаться все не выходило, и сердце все колотилось в разы быстрее обычного. То ли то была злость, то ли смущение, то ли все сразу, то ли еще что - Ариса не понимала. Глядя на Ясуши широко распахнутыми от ярости глазами, она осознавала единственную мысль, занявшую собой все пространство черепной коробки: тут нечего уже спасать. Никакие обещания, никакие полуразмытые воспоминания из детства тут не помогут - она только что возненавидела человека во всем его естестве. От дурацкой торчащей на макушке пряди, до смятой рубашки школьной формы, где одна из пуговиц держалась уже на честном слове - Ариса ненавидела все, что видела сейчас перед собой.

- Верни... - прохрипела она. Пальцы ее опасно крепко сжались на плечах Ясуши, а сама она, похоже, даже не замечала, что сидит поверх кузена, - ВЕРНИ МНЕ МОЙ ПЕРВЫЙ ПОЦЕЛУЙ! Я НЕ СОБИРАЮСЬ ОТДАВАТЬ ЕГО КАКОМУ-ТО ПОДОНКУ ВРОДЕ ТЕБЯ!

Возможно "красная пелена", о которой рассказывают люди, пережившие аффект (и убившие кого-то в процессе) - это как раз как-то так. Ариса была настолько зла, что, казалось, у нее даже волосы шевелятся от злости. Сильнейшее желание убивать тоже то накатывало, то отступало. Не совсем понимая, что именно она делает, и что именно ей нужно она разжала пальцы одной из рук и грубо развернула лицо кузена в более удобном для себя направлении. А потом наклонилась и...

Через некоторое неопределенное время Ариса отлипла от кузена и утерла губы тыльной стороной ладони. С выражением торжества она смерила кузена презрительным взглядом - вот так-то, братец, один-один! А потом, под медленно отливающий от головы адреналин и неспешно возвращающуюся способность мыслить здраво, Ариса подумала, что как-то это вышло не совсем так, как ей казалось минуту назад.

В самом деле... Она только что сама поцеловала Ясуши?

Кажется, сопровождаемый жаром алый цвет снова начал разливаться по ее лицу и ушам. Но если она слезет с него прямо сейчас, да еще и сопроводит это каким-нибудь едким оскорблением (которое все равно не будет достаточно едким), любой дурак сразу врубится, что что-то пошло не по плану, и вообще задело ее!
Именно поэтому Ариса с каменным выражением лица просто продолжала сидеть на кузене, делая вид, что все идет ровно так, как она рассчитывала.

Господи, да что за дичь такая?!

Что-то действительно изменилось - там, где Ариса прежде испытала бы гипертрофированное девчачье отвращение (которое показывают мальчикам в случае, если хотят  отвадить их от себя раз и навсегда), теперь зарождалось что-то иное. Больше не противно, и даже почти не странно - но как-то иначе. Холодно и резко, грубо и совсем не так, каким она всегда представляла свой первый раз. Кто бы мог подумать, что это будет душная тесная каморка, полная всякого хлама - и самый большой кусок мусора на всю комнату будет впиваться в нее зубами и хвататься за нее руками.

Ариса с деланым безразличием (насколько это вообще позволяет ее взмыленный и распаленный вид) позволяет Ясуши самым бесстыдным образом раздевать себя и хватать руками за все те места, за которые порядочных девочек в школьных подсобках не трогают. Но Ариса сейчас на порядочную никак не тянет - а значит, какая разница.
Мама с папой в другом городе. Тетя с дядей, кстати, опять в отъезде. Как бы не кончилось все то, что сейчас происходит, их ожидает необходимость вдвоем жить некоторое время в пустом доме. Как интересно! Нет, Арисе правда интересно, что же выйдет из этого теперь - будет ли Ясуши делать вид, что ничего не изменилось, примется ли демонстративно игнорировать ее, или, может, ему совсем сорвет крышу?

Любопытство в итоге оказывается сильнее здравого смысла.

Ясуши кусает ее за ухо и шепчет свои неловкие признания. Заткнулся бы хоть, не позорился этими избитыми словечками, подсмотренными невесть в какой манге. Ариса чувствует, как к мыслям подступает какой-то неуместный приступ горечи. Или это и есть ее собственная ненависть?
Как бы то ни было, это вызывает смутное, неясное разочарование. Ну да, конечно же, она тоже его ненавидит! Но только свою ненависть надо показывать делом, а не словом. Глупо было бы остановиться, зайдя так далеко, правда?

Ариса тоже так думает, хватая распалившегося кузена за запястья. Они встречаются взглядами, и почему-то Ариса улыбается. Не той обычной звонкой-светлой улыбкой, которой она встречает каждый новый день, каждого нового друга. Это совсем не та улыбка, которой она улыбается Гэну, и совсем не та улыбка, на которую получает ответную улыбку от Сузумэ и Азусы. Ариса вообще не уверена, что когда-нибудь улыбалась так прежде. Впрочем, ей и ненавидеть никого не приходилось прежде - так что можно сказать, что это особенная улыбка для особенного человека. Только совсем не в том смысле, в котором обычно говорят об этих вещах.

- Хватит, - голос Арисы звучит (почти) ровно и вкрадчиво, хотя, чем лучше она осознает свое положение, тем более не по себе ей становится. В крохотной запертой комнатке, наедине с порядочно заведенным парнем, который уже в какой раз за вечер говорит, что ее ненавидит. И все таки, она повторяет почти с издевкой (потому что чем страшнее, тем интереснее), - Хватит. Ты серьезно думаешь, что я позволю тебе что-то такое?

Это ему вместо ответа. Такая вот невзаимная взаимность и хороший повод мысленно смотреть на своего блядского кузена свысока. Ну и как тебе такое, Ясуши?

Ариса медленно встает, и отпускает руки Ясуши только тогда, когда поднимается на ноги. Застегивает пуговицы в могильной тишине. Сердце бьется очень быстро, даже быстрее, чем тогда, когда она зачем-то решила поцеловать этого мудака. В той же самой могильной тишине проверяет чудом еще не севший телефон - сети все еще нет. Времени до прибытия Гэна еще полно. От взгляда Ясуши мурашки бегут по спине, но она улыбается ему все той же своей странной улыбкой - особенной улыбкой для особенного человека.

Злость понемногу возвращается покалыванием на кончиках пальцев. Пусть целует, пусть трогает сколько хочет, но говорить такое - это уже перебор. Ариса буквально закипает изнутри, и пусть кто-нибудь хоть попробует предположить, что это от спертого, пыльного воздуха, тесноты, или еще чего похуже.

- Что ты несешь? - шипит Ариса, - За языком следи, идиот!

Арисе и правда было не понять, и все же. Когда Ясуши говорил такие вещи - ужасные, неуместные - где-то в ее груди поднимались годами ждавшие вопросы без ответа. Почему она даже не пыталась связаться с ним? Почему, приезжая в Японию, никогда не возвращалась в Кёю? Если поначалу они и впрямь были слишком малы, чтобы активно использовать гаджеты и интернет, то что потом?
И даже более ответа в духе "это все твоя вина" злило полное отсутствие этого самого ответа. Ясуши тоже не искал, не писал. Даже приветов не передавал. Так кто виноват? Кто же виноват?

Виноватых не было, и все, что оставалось - направлять свою злобу на единственного, на кого ее вообще можно было направить в этой крохотной комнатушке.

- Ты вообще понимаешь, что городишь? - Ариса пытается оттолкнуть кузена. Выходит слабее, чем если бы она действительно пыталась это сделать всерьез.
Они оба прекрасно знают, что понимает. Еще как понимает. Это тоже злит, потому что единственной непонимающей из всех присутствующих в подсобке остается она. А ей не дают времени разобраться - валят на узкую, неудобную лавочку, нависают сверху, и всякое прочее, что обычно происходит в подобных ситуациях. От этого всего просто воняет какими-то клише - хоть смейся, хоть плачь.

- Думаешь, можешь говорить все, что в голову придет? Когда ты стал таким мерзким выпендрежником? Перестань уже считать, что всегда и во всем прав! - Ариса не оставляет вялых попыток отогнать от себя Ясуши. Ясуши, понятное дело, никуда не девается, и от этого она злится только сильнее.
Тем не менее, она совершенно не ощущает себя жертвой. Если подумать, даже суд был бы на ее стороне, но у нее нет никаких причин сажать Ясуши в тюрьму. Нет никаких причин отказываться от того, что он ей так упорно предлагает.
В таком случае... это и должно ее злить, верно?

Правильно это, или неправильно - кто бы теперь мог сказать? Воплощенная детская мечта оказалась опорочена, изранена, втоптана в грязь, и Арисе это нравилось. Вряд ли на всю Кёю нашелся бы хоть один человек, у которого Ариса могла бы спросить совета.

Как они до такого дошли?
Хрен его знает.

Что ей теперь делать?
Да что хочешь, то и делай.

Что с ними будет дальше?
А тебе ли не все равно.

Ариса выползла из под Ясуши и тряхнула его за плечи, приводя в более приемлемое для ведения диалога состояние. Ну, по крайней мере, она больше не пыталась предпринять смехотворных попыток побега на другую сторону крошечной комнатушки.
- Я знаю, что для тебя это не так просто, но включи мозги, - хмуро проговорила Ариса, - Посмотри по сторонам, придурок. Тут пыльно, тесно и неудобно. Думаешь, хоть у кого-то от такого могут остаться хорошие воспоминания? Если уж так хочешь, - где-то тут Ариса притихла, голос ее дрогнул, а взгляд съехал куда-то в сторону тусклой лампочки. Ариса разжала пальцы на плечах Ясуши и совсем тихо закончила, - Если уж так хочешь, дотерпи до дома. Давай хоть раз в жизни хоть что-нибудь сделаем нормально.

- Козел, - процедила Ариса сквозь зубы, - Какой же ты все-таки козел. Я сразу поняла, что с тобой что-то не так, но и представить не могла, каким мудаком ты стал.

А что дальше? Не впервые за день пришедшее на язык "ненавижу тебя" были слишком сладкими словами для Ясуши, окончательно утратившего всякий стыд. Ариса позволяла ему все - и скинуть куда-то в сторону верх школьной формы тоже ему позволила, оставаясь в одной лишь нелепо скрывающей ничего школьной юбке.

Вот так, значит, для нее все и кончится - на узкой лавке в пыльной комнатушке, с человеком чье недюжинное упорство направлено только на то, чтобы топтать все, что когда-то ей дорого.
Это было горькое поражение, за которое Ясуши еще обязательно предстоит ответить. А сейчас Ариса пыталась распробовать на вкус его слова, пока он пробовал на вкус ее грудь. Что же, он был прав - нормально для них ничего не будет. Всякое нормально медленно тлело, прогорая сантиметр за сантиметром целых десять лет, превращая что-то важное внутри в обоюдную зияющую кровоточащую рану, с которой они методично учились жить.
Да, здесь не было виноватых. И спасать здесь тоже нечего. От этих тоскливых мыслей, похоже, было лишь одно спасение - Арису влекло к нему с неведомой прежде силой. Когда она поцеловала Ясуши, вне себя от гнева, она не чувствовала никаких сожалений о давно ушедших годах - только чистейшую, чернейшую ненависть, настолько чистую и черную, что сияюще-белую.

И только в ненависти было ее избавление.

Все, что ей, опустошенной и с кровоточащим от посрамленных воспоминаний нутром, оставалось - принять этот жестокий дар, и наслаждаться им. Они с Ясуши исступленно будут ранить друг друга, возможно, до самой смерти, но если это он, то почему бы и нет. Ариса шумно выдохнула после очередного укуса, чувствуя, как что-то клокочущее разгорается внутри. Страшная, убийственная сила, которая отзывалась только на него.

Действительно, к чему ждать возвращения домой? У них еще полно времени здесь.
И Ариса потянула кузена за волосы, заставляя оторваться от своего тела. И опять улыбнулась этой своей новой улыбкой новой Арисы, познавшей что-то новое в этой жизни.

- Я тебя уничтожу, - проговорила она как будто бы даже ласково, выдыхая слова ему прямо в губы, - Я тебя уничтожу, превращу в ничто, и все, что ты сможешь - это сожалеть  о том, что вообще со мной связался.

Впившись в него ногтями, как будто и впрямь надеясь таким образом проковыряться до его гнилой душонки и жестокого сердца, Ариса склонилась к кузену. Сердце забилось в предвкушении, и чем ближе их лица становились, тем сильнее красная жгучая пелена ярости накрывала Арису. В конце концов, Ясуши был не единственным, кто умел пускать в ход зубы, и свидетельством тому теперь были не только красноватые следы укусов на его руках.

- И все же, - Ариса вытерла губы, глумливо вскидывая бровь, - Так сложно было подождать до дома? Неужели боишься, что это единственный шанс в твоей жизни? Или ты настолько озабоченный кретин, что вообще не контролируешь себя, как только кровь отливает от головы? В любом случае...

Можно подумать, что Ариса приходит в полный восторг от возможности поливать оскорблениями кузена в такой обстановке.

- Ты просто омерзителен!

Отредактировано Кобаяши Ариса (2019-10-30 21:29:33)

- Захлопнись, - шипит Ариса, - Тебе не идет слишком много разговаривать. Пока молчишь - можешь даже за нормального человека сойти. А как заговариваешь... Такой тупой мусор еще поискать надо!

Она вот нашла. Везение так везение!

Сказать по правде, это и правда больно. И речь тут отнюдь не о каких-то возвышенных материях, вроде пороков, обид и прочих форм боли душевных. Эта боль была совершенно простая - тупая и абсолютно телесная. Не такая сильная, как о ней принято рассказывать шепотом подружкам на перемене, но все-таки боль. Вот только Ариса ни капельки не страдает. Наоборот - каждую ее капельку старается прочувствовать и принять в себя, ведь тут все просто - чем больнее он ей сделает, тем сильнее она его возненавидит.
А что еще для счастья-то нужно!

Они в самом буквальном смысле вынуждены пить друг у друга кровь, прежде чем в очередной раз изменить дистанцию друг между другом. Не сильно, но достаточно для того, чтобы Ариса могла ухмыльнуться-оскалиться, глядя в нахальные, бессердечные и злые глаза Ясуши. Его взгляд, как и решительно все остальное в нем, злит ее, выводит из себя.

- Не, братишка. Так дела не делаются. Тебе надо постараться получше, чтобы я страдала, - Арисе удается сочетать в своей улыбке неприкрытое нахальство и напускную доброжелательность. Пальцы останавливаются где-то в районе его шеи и преодолевают секундное желание сдавить эту самую шею в смертельных асфиксических объятиях - такие мудаки не заслуживают быстрой смерти. Такие мудаки должны умирать медленно, в мучениях и отчаянии, поэтому Ариса только лишь впивается в кожу брата ногтями и скалится, скалится. Потом она наклоняется к уху брата и тихонько интересуется, - Силенок-то на такое хватит?

Кусается Ариса наверняка - так, как будто и взаправду готова откусывать от брата куски мяса. Это какое-то сумасшествие, в самом деле. Точно ли она сейчас - та самая Ариса, которая несколько часов нарвалась на дисциплинарное взыскание, просто собачась с братом на весь школьный коридор? Точно ли она та самая Ариса, которая беззлобно и лениво сегодня утром подтрунивала над Ясуши по дороге в школу, то и дело норовя обогнать его на велосипеде?
Что-то оборвалось. Что-то изменилось, кончилось, исчезло. Пришло что-то другое. Как это случилось? Неужели оно все это время просто жило в ней и ждало своего часа? Неужели было достаточно такого простого и нелепого триггера, чтобы у них напрочь сорвало крышу?

В какой момент их настоящее стало таким больным?

Ариса оставляет эти вопросы без ответа. Ей не о чем жалеть - даже о бездарно проебанной (ха-ха) девственности она вряд ли будет сокрушаться. Ну только если совсем чуть-чуть, чтобы в очередной раз припомнить мерзавцу-кузену, какой он все-таки мерзавец. Нет, правда! Ей нужно больше таких поводов! Больше совместных воспоминаний о чем-то таком же больном и постыдном! Ариса будет коллекционировать их, как иные коллекционируют мягкие игрушки, крышечки от газировки, или пластиковые фигурки анимешных девочек! А в нужный момент доставать то одно, то другое, отравляя своему вынужденному соседу жизнь так, как сможет только она.

О, это почти что планы на совместную жизнь. Ну вот, Ясуши, а ты говоришь, что ничего нормального между тобой и сестрой невозможно!

Но, возвращаясь к насущному...
- Давай покажу, как надо, - насмешливо бормочет она ему в шею. А потом кузен оказывается в некоем подобии объятий, единственная цель которых, судя по всему, отгрызть ему кусок кожи с шеи, вырвать клок волос вместе с кожей, и сломать шею. Попутно, может быть, еще и задушить. Ариса, тем временем, перехватывает инициативу в свои... нет, явно не руки. Ноги? Бедра?

Ариса, разумеется, не знает, как надо. Но то самое новое и захватывающее чувство любезно подсказывает ей, и Ариса смело идет у него на поводу. Получается еще быстрее, почти до слез больно, и в разы увлекательнее. Должно быть, с подобными чувствами люди делают свой последний в жизни вдох. И Ариса как будто бы пытается убить своего полового партнера таким странным образом.

Сдохни.
Сдохни, Ясуши.
Сдохни, и больше не отравляй своим никчемным существованием ее жизнь.
То, что ты сдохнешь не девственником - уже слишком большая честь для такого мусора, как ты.

Объятия Ясуши - недолгие, обманчивые и совсем не ласковые - все равно способны всколыхнуть что-то давно забытое и навсегда потерянное. Как наждачкой по коленке: болезненно, быстро, резко, и будет долго заживать.
Разумеется, это не имеет никакого отношения к тем объятиям, которые она, совсем маленькая, получала от своего старшего братика, бывшего ей опорой, защитником и другом.

Наверное, пришельцы из космоса похитили настоящего Ясуши и подменили его этой извращенной и жестокой копией, способной только на то, чтобы выводить ее из себя и причинять ей боль.

Наверное, не стоило удивляться тому, что братцу окончательно сорвало крышу - не этого ли она добивалась? Что-то вроде того, как ребенок разрывает пополам червяка, чтобы убедиться в том, что обе половинки потом в действительности останутся живыми. Или ворошит палочкой муравейник, чтобы посмотреть, как насекомые начинают копошиться, пытаясь отстроить свое царство обратно.
Ей просто было по-жестокому интересно, как далеко сможет зайти Ясуши теперь. Что же, результат превзошел все ее ожидания.

Интересно, будет ли она жалеть об этом завтра утром? Через неделю? Месяц? Год? Десять лет? Вспомнить ли она свой первый секс с сожалением на смертном одре? Или, быть может, так она и умрет - прямо здесь и сейчас?
С достойным лучшего применения упорством, она вкручивала себе в голову мысль: это тот самый хороший и добрый Ясуши, которого она не видела десять лет. Он не умер, не пропал, не был похищен пришельцами, не подвергся промыванию мозгов - он просто стал совсем не тем человеком, которого она ожидала увидеть.
Как будто происходящее само по себе не было достаточно болезненно, что Арисе для полноты впечатлений требовалось еще и вспарывать собственные болезненные воспоминания.

Всего лишь сегодня утром трудно было представить, что кто-то будет смотреть на нее таким нечеловеческим взглядом. Арисе это как будто бы даже льстило - всего пара фраз, и он уже теряет из-за нее человеческий облик, становится помешанным, зацикленным, забывшем о мире вокруг. Ариса, страшно сказать, улыбалась. Улыбалась и не отводила взгляд.
Ясуши, дурак такой, думает, что это он владеет ситуацией. Надо быть полным кретином, растерявшим остатки мозгов за дрочкой на нарисованных девок, чтобы не видеть очевидного - он послушно велся на всякую ее провокацию, распаляясь все сильнее и сильнее от каждого небрежно сказанного ею слова. Можно было даже сделать предположение, что единственным жалеющим о произошедшем завтра, послезавтра, через неделю, год, десять лет и на смертном одре будет только он.
Это ли не победа?

Кружилась голова и постоянно не хватало воздуха, но Ясуши, казалось, и не планировал останавливаться. За дверью каморки никого не было, но на всякий случай... Просто на всякий случай, Ариса зажала рот дрожащей ладонью, не переставая жесткосердно улыбаться. Только тогда под своими пальцами она обнаружила слезы - не более чем закономерную телесную реакцию на резкие и грубые действия ненавистного брата. 
Что же, может тешить свое неуместно раздутое эго, глядя на нее сейчас. Тело - это только тело. Она смотрела на него точно так же, как и до этого, и так, как будет смотреть всегда - с вызовом, с презрением, холодно, колко.
Да, простая грубость ей ничего не сделает. Ее таким не сломить.

- И все равно, - Ариса убрала руку от рта. Голос ее звучал тихо, сипло и неровно, а пальцы легли на щеку Ясуши безо всякой задней мысли - в этот раз она даже не попыталась расцарапать ему лицо и выгрызть глаза, - Ты такой жалкий. Хоть наизнанку меня выверни, ты этого не изменишь. Ненавижу.

Что же, он сам ввязался в игру, где заведомо не мог победить. Ни один его ход, ни одно действие не были способны утолить зародившуюся в нем с первым "ненавижу" жажду - короче говоря, их обоюдная ненависть действительно могла обратиться в вечность. По крайней мере, это, казалось, игра, в которую можно играть всю жизнь. Гарантии, которых не могут дать ни одни милые и здоровые отношения с ровесником!

Возможно, Рёмо в чем-то был прав, и Ариса действительно та еще Повелительница Демонов. По крайней мере, внутренних демонов одного тупоголового мальчишки, который играл с ней в потерю человеческого облика.

Вот как-то так все и закончилось.

Ясуши смотрел на нее так, как будто увидел восставшего мертвеца, хотя на мертвеца сейчас больше был похож он сам. Выглядело так, как будто все ее грубости и колкости, замершие во времени, разом достигли своей цели. Бам! И Ясуши сломлен. Бам! И Ясуши будет с содроганием вспоминать, как впервые дорвался до женского тела в тесной и пыльной школьной подсобке! Бабам! Вот так он и впрямь будет сожалеть о содеянном до самой смерти.
Ну разумеется, он не этого хотел.

А она? А она чего хотела?
Было ли все произошедшее случайностью, злым умыслом, или до обидного нелепой прихотью девочки, которую отчего-то не принимал некогда любимый старший брат? Смогут ли они смотреть друг другу в глаза, жить в одном доме, есть за одним столом, или сегодня вечером они дружно, с гоготом и плясками, доломали и без того давно сломанное?
О чем тогда она так сожалеет?

Ариса чувствовала блаженное ничего, наблюдая за страдающим в полумраке каморки братом. Она не сказала ни слова, принимая от него одежду. Как заводная кукла, привела себя в порядок - одежда, волосы, лицо. Убрала расческу обратно в сумку, швырнула сумку обратно в угол. Опустилась на лавочку, протянула Ясуши упаковку влажных салфеток.
И где-то тут завод кончился. Ариса не упала без сил, как можно было бы подумать. Не заплакала, не замкнулась, не что-то там еще. Завод кончился, марионетка-Ариса выключилась.
Ариса проснулась. Ариса буквально за волосы выдернула себя из болота ужаса и отвращения к самой себе, к этой комнате, к Ясуши, к произошедшему.

И Ариса засмеялась.
- Ты представляешь?.. Нет, ты представляешь?.. - смеющаяся Ариса схватила Ясуши за плечо и развернула его лицом к себе, не переставая смеяться, - Я злюсь на тебя, козел ты сраный! Не за то, что не послушал меня и до дома не дотерпел, не за все это, даже не за то, что тебе, мудаку, мой первый раз достался...
Доставать из себя слова, касаться Ясуши, да и вообще смотреть в его сторону было и страшно, и больно. Страшнобольно, сказала бы Ариса, если бы такое слово существовало, но его не было.
Но это был единственный путь спасти хоть что-нибудь. Если сейчас она с головой уйдет в заботливо созданную ими обоими топь, если позволит уйти туда Ясуши, то что тогда? Будет ли когда-нибудь Япония для нее чем-то большим, чем местом, где она сломала жизнь и себе, и ему?

- Единственное, что меня злит сейчас - это твоя кислая мина, придурок! - Ариса тряханула кузена за плечи, - Ты не можешь просто так взять и сказать "я не хотел"! Ты не можешь просто так сидеть и смотреть в пол! Думаешь, кому-нибудь может стать лучше от того, что ты будешь сидеть с таким видом и пытаться слиться со стенкой? Ты... Ты...

Ариса сделала еще одну отчаянную попытку вернуть себя в сознание. Было так много всего, чего теперь ей нужно было сказать, но ни к чему не подбирались слова. Она даже не понимала, о чем именно хочет говорить, но точно знала, что если оставить все вот так, то никогда и не узнает.

- Ты... Я... - Ариса захлебывается в собственных невысказанных словах, во всех еще не случившихся колкостях и пакостях, во всем, что она так опрометчиво попыталась поставить под сомнение.  Ей удается закончить в унисон с единственной ясной мыслью в голове, - Я... Я не хочу, чтобы все вот так заканчивалось.

И вроде бы становится чуть легче. По крайней мере, можно отложить в сторону все вопросы, искать на которые ответы сейчас слишком сложно - например, почему ее вообще волнует кузен, которого она так страстно и от всей души ненавидела весь вечер, и как так дошло до того, что их ненависть выразилась в итоге именно так.
В веренице спутанных мыслей путеводным огоньком пульсировала то самое, единственное, и, похоже, в самом деле важное. Почему-то она совсем не хочет, чтобы все вот так заканчивалось.

Может быть, так они и спасутся.

Отредактировано Кобаяши Ариса (2019-10-31 19:12:09)

У нее получилось?

Ариса пытается понять, в самом ли деле есть еще какая-то надежда, или это какое-то наваждение, которое развеется на следующем слове Ясуши. Со смесью ужаса, еще большего, чем несколько минут назад, и облегчения, к ней приходит осознание того, что, наверное, все-таки, надежда есть. Ариса часто-часто моргает, пытаясь совладать с накатывающей в груди теплотой.
Неужели ей не обязательно так истово ненавидеть, чтобы испытывать чувства, помогающие забыть о сожалениях?

Ариса поднимается с лавочки, шмыгает носом и неловко улыбается, глядя куда-то себе под ноги.
- Я... - бормочет она, еще раз шмыгает носом, а потом тыкает Ясуши пальцем в грудь, с яростным выражением лица подтверждая его последние слова, - Думаешь, тебе одному было сложно? Думаешь, сколотить коробку под порнуху сложнее, чем за месяц попрощаться со всеми друзьями, и поехать неизвестно куда и неизвестно к кому? И ты сам это начал! Ты сам вел себя все это время как козел! Не моя вина, что единственный способ хоть как-то до тебя достучаться - вывести тебя из себя! И нет, придурок, это ТЫ ничего не объяснял! Это ТЫ все это время вел себя как помешанный на сиськах тупица! И знаешь что? В конце концов я оказалась права - ты действительно, как и все твои ровесники, хранил эро-журналы под кроватью! Ты перепрятал их не из сознательности или ответственности за свой моральный облик, а из... из... из... - Ариса испуганно округляет глаза какому-то одной ей ведомому откровению, и, кажется, тут же спешит забыть его, - В общем, это ничего не меняет! И мне без разницы, чьи это там ошибки, если я могу их решить! Потому что страдать из-за чужих ошибок еще тупее, чем из-за своих! КОЗЕЛ!

В каморке воцаряется тишина, и Ариса еще раз шмыгает носом, потом трет глаза. И потом понимает, что больше не в силах сдерживать чудовищно глупую, нелепую, наивную улыбку, которой этот придурок тысячу, миллион, миллиард раз не заслужил! Но она все равно улыбается чему-то, чего сама не очень понимает.

- В общем, я хочу сказать, - Ариса опять тычет пальцем Ясуши в грудь, - Что ты тупица! Самый большой тупица из всех, кого  я только знаю! Невероятно тупой! Тупее всех тупых! Не просто тупой - безмозгло-тупой! Кольчатые черви умнее тебя! И знаешь что? Терпеть не могу тупых! Ненавижу, ненавижу, честное слово, ты бы только знал, как я ненавижу тупиц!

Ариса поджимает губы и сверлит кузена недовольным взглядом. Складывает руки на груди. Делает шажок в его сторону. Потом второй. Теперь они снова стоят вплотную друг к другу. Выглядит так, как будто она подошла не то в лицо ему заехать, не то обнять.
- И за то, что ты такой тупой, - пылко продолжает Ариса, буравя кузена еще более непримиримым взглядом. Впрочем, продолжает она неожиданно спокойно, - Я конфискую у тебя этот пиджак. В смысле... - Ариса осматривает свои покрытые синяками руки. Судя по ощущениям, шее еще хуже, а уж что творится под одеждой, мама дорогая... - Мне нужно это чем-то прикрыть. Хотя бы от охранника у ворот... Так что дай-ка сюда!

Момент, в который Ариса стягивает с придурка-брата верхнюю часть его школьной формы, подозрительно похож на объятия, хотя, конечно же, ни в коем случае ими не является.
С видом победительницы Ариса накидывает гакуран на себя и возвращается на лавочку.
- Я устала. Вздремну, пока не приедет Гэн, - и, не принимая возражений, прикрывает глаза.

А про ящик в шкафу Ясуши, конечно, зря. Ариса это запомнит.